Топорный контроль и топорная ответственность: как выглядит судебная практика по валютным составам

Официальная статистика ни одного из правоохранительных органов не раскрывает цифр по общему числу возбужденных уголовных дел по статьям 193 и 193.1 УК РФ. Однако данные Судебного департамента при ВС РФ относительно числа осужденных лиц по указанным составам преступлений проливают свет на масштабы применения данных статей правоохранителями: вероятно, они совсем незначительны. 

По статистике Судебного департамента при ВС РФ число осужденных лиц в 2014 г. составило 5 человек, в 2015 г. – 10. Данная статистика не учитывает широкого применения Постановления Государственной Думы от 24 апреля 2015 г. N 6576-6 ГД "Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов", на основании которого осужденные лица освобождаются от наказания и тем самым не подлежат статистическому учету.

Мы провели поиск "валютных" уголовных дел по открытым источникам. Результат – единичные решения судов, но они весьма показательны. Но для чего вообще нужна уголовная ответственность за нарушения валютного законодательства и как подходят к этим делам на практике?

Самое существенное из сохранившихся валютных ограничений в валютном законодательстве – правило репатриации валюты по внешнеэкономическим операциям (ст. 19 Федерального закона № 173-ФЗ "О валютном регулировании и валютном контроле"). Логично предположить, что ст. 193 УК РФ адресована экспортерам, чтобы у них не возникало соблазна спрятать валютную выручку за рубежом. А ст. 193.1 УК РФ направлена против вывода валюты за рубеж под видом оплаты импортных товаров, которые не будут получены.

Но это не совсем так.

Ст. 193 УК РФ более универсальная, она охватывает все случаи нарушения правил репатриации – и при экспорте, и при импорте. Составы, предусмотренные ст. 193.1 УК РФ, более специализированы. Квалифицировать деяние по ст. 193.1 УК РФ следует тогда, когда имеет место лжеимпорт, совершенный по заведомо подложным документам.

Таким образом, уголовный закон препятствует вывозу капитала, совершаемому под видом непоступления платежей за экспортируемые товары, работы, услуги и т. п. либо платежей за товары, которые не будут ввезены. Именно как противодействие вывозу капитала понимает цель ст. 193 УК РФ законодатель.

Когда принимался Федеральный закон от 28.06.2013 № 134-ФЗ, уточнявший положения ст. 193 и вводивший ст. 193.1 УК РФ, в Пояснительной записке была указана цель – «эффективное противодействие незаконному вывозу капитала за границу».

Когда принимался Федеральный закон от 28.06.2013 № 134-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям", уточнявший положения ст. 193 и вводивший ст. 193.1 УК РФ, в пояснительной записке цель была указана именно как «эффективное противодействие незаконному вывозу капитала за границу».

Однако проблема в том, что вывоз капитала давно разрешен, ст. 7 и 8 Закона о валютном регулировании, содержавшие ограничения на операции движения капитала, давно отменены. Движение капитала как таковое, при всем его значительном влиянии на платежный баланс, больше не воспринимается как опасное с точки зрения валютной политики государства. Похоже, что прежнего объекта преступного посягательства больше нет.

Возможно, общественная опасность деяния кроется не в вывозе капитала как таковом, а в чем-то другом.

Предположим, что проблема кроется в нелегальном характере вывоза капитала. По какой-то причине вдруг экспортер решает, что легальный способ вывоза заработанных средств (вклад в уставный капитал зарубежной компании, покупка зарубежных ценных бумаг, перевод на счет в зарубежном банке и т. п.) ему не подходит и вместо этого предпочитает лишиться выручки? А импортер видит лучший способ разбогатеть в том, чтобы заплатить поставщику, а о товаре забыть?

Повторимся, что вывоз капитала в обход действующих правил валютного регулирования не является самоцелью постольку, поскольку эти правила отменены, обходить нечего. Когда действовал запрет на вывоз капитала, такая цель у нарушителей закона могла быть. Более того, когда действовало правило обязательной продажи валютной выручки – ущерб для государства действительно возникал (прямо или косвенно, в зависимости от того, какой период мы стали бы рассматривать – продажа выручки непосредственно в резерв или продажа выручки на валютном рынке). Репатриация без взаимосвязанных с ней ограничений повисла в воздухе.

• неисправность должника;
• умышленное создание ситуации, при которой причитающаяся экспортеру сумма остается за рубежом.

В ситуации неисправности должника меры уголовной репрессии не нужны – даже если имела место неосмотрительность экспортера, он уже наказан имущественными потерями от неплатежа. Рынок – лучший контролер.

Налоговые дела по «фирмам-однодневкам» привели к созданию стереотипного представления о том, что за непроявление должной осмотрительности всегда следует наказывать в публично-правовом порядке. Но это весьма спорное суждение. Если в налоговых делах под ним еще есть некоторая база (государство защищается от потерь бюджета, понуждая бизнес выявлять однодневки среди контрагентов), то в валютных делах ничего подобного нет. Государство разрешило вывозить капитал – значит, само по себе экономическое явление не опасно независимо от причин, по которым оно возникло.

Может быть, государство косвенным образом защищает экспортеров и импортеров, преследуя нарушителей контрактных обязательств? Явно нет, потому что наказывают пострадавшую сторону.

Можно предположить, что это своего рода проявление патернализма: государство полагает, что бизнесмены, если им не грозить расправой, не будут принимать мер к получению причитающихся им ценностей.

Выходит, лицо было наказано (правда, амнистировано) за то, что пыталось договориться с контрагентом о платеже, продлевало срок оплаты и тем самым совершило преступление. Какая-либо иная подоплека этого дела, кроме неисправности должника, по нашему мнению, здесь не просматривается – частично платеж был получен, реальность операций не оспаривается.

Вторая категория ситуаций – умышленное создание ситуации, при которой причитающаяся экспортеру сумма остается за рубежом – действительно указывает на признаки общественно-опасных деяний. Это ситуации, когда доказано, что по неким «необъяснимым» причинам платеж экспортера заведомо не предполагался к получению. По идее, ст. 193 УК РФ именно на эти ситуации и нацелена. Достигает ли она результата?

Ситуация похожа на предыдущую – та же реальность операций, то же частичное получение выручки, но в ней есть принципиальное отличие: по сути суд установил, что хозяева предприятия были рады потере выручки, то есть действовали как будто вопреки здравому смыслу и деловой логике. Ведь наказанное лицо действовало, "желая получить их покровительство".

Значит, нарушение правил репатриации было лишь способом совершения какого-то другого деяния. Но какого? Вряд ли это неуплата налогов с организации, т. к. налоги платятся по начислению, а не по кассовому поступлению средств. Больше похоже на неуплату налогов физическими лицами (сумма, причитавшаяся предприятию, гипотетически могла поступить в распоряжение физических лиц – учредителей, но это все область догадок). Принесла ли ст. 193 УК РФ в этом примере пользу охраняемым законом интересам? По нашему мнению, нет. Наказан «стрелочник» за действие, само по себе не причинившее ущерба государству. А правоохранительные органы, насколько можно судить по открытым источникам, на этом остановились: формально результат есть, дело раскрыто.

Ст. 193 УК РФ в условиях отмены большинства валютных ограничений перестает защищать охраняемые законом интересы государства в валютной сфере, она утратила свой непосредственный предмет воздействия. С точки зрения противодействия иным преступным деяниям она не столько полезна, сколько вредна, т. к. позволяет правоохранительным органам отчитаться о раскрытии дела, остановившись на самом интересном месте.

Для импортеров возникает тот же дуализм ситуаций: либо неисправность должника, либо заведомый лжеимпорт. На долю ст. 193 УК РФ остаются именно безобидные дела хозяйственников, которым не повезло с контрагентом, которых и наказывать в уголовном порядке вроде бы не за что. Потому что если доказано, что должностные лица заведомо знали, что реального импорта не будет, то их деяния квалифицируются по ст. 193.1 УК РФ.

Впрочем, представить ситуацию, в которой умысел на лжеимпорт созрел по ходу сделки (перевели деньги за рубеж и только потом товар решили не получать, каким-то образом сговорившись с контрагентом) теоретически, наверное, можно. Логично было бы на такие ситуации распространить ст. 193.1 УК РФ.

Может быть, есть особый предмет преступного посягательства, помимо нарушения правил репатриации? Ведь уголовная ответственность по ст. 193.1 УК РФ наступает в случае перечисления средств нерезидентам по подложным документам, то есть таким, которые содержат содержащие «заведомо недостоверные сведения об основаниях, о целях и назначении перевода».

Второй эпизод носил аналогичный характер с тем отличием, что ущерб был крупным (а не особо крупным) и составил 14 508 275,16 рублей. Кроме того, по этому эпизоду удалось доказать участие группы лиц по предварительному сговору (преступление Н. Н. Н. совершала как директор другого юридического лица).

Суд признал Н. Н. Н. виновной в совершении преступлений: по первому эпизоду было назначен наказание по п. «а» ч. 3 ст. 193.1 УК РФ в виде лишения свободы сроком на 5 лет без штрафа; по второму эпизоду – по п. «а, б» ч. 2 ст. 193.1 УК РФ в виде лишения свободы сроком на 1 год 6 месяцев без штрафа. Путём частичного сложения наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет 1 месяц без штрафа. На основании постановления ГД ФС РФ 6-го созыва от 24.04.2015г. «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» от наказания Н. Н. Н. была освобождена, судимость снята.

Опять был наказан «стрелочник» – за действия, которые, несомненно, преследовали некую цель, которой желали достичь «неустановленные лица». Но что это была за цель? Почему люди не перевели деньги в зарубежный банк, что можно делать совершенно законным образом, а пошли на создание такой сложной схемы? Отмывание денег? Финансирование терроризма? Мошенничество и сопряженная с ним легализация полученных средств? Остается только строить догадки.

Разумеется, нескольких судебных актов еще не дает оснований для вывода о необходимости декриминализовать деяния, предусмотренные ст. 193 и 193.1 УК РФ. Но есть два очевидных факта, которые мы постарались проиллюстрировать приведенными примерами:

1. В действующей системе мягкого валютного регулирования репатриация утратила свое материальное значение и служит исключительно целям формального контроля валютных операций, а не целям защиты платежного баланса РФ. В связи с этим требует переоценки подход, в силу которого нарушение правил репатриации обладает общественной опасностью.

2. Две «валютных» статьи, по нашему мнению, не позволяют каким-то косвенным образом достичь иных, значимых для уголовного права, целей. Нарушения валютного законодательства действительно зачастую являются способом совершения других преступлений. Но наказывать только за способ – значит, оставить безнаказанным подлинно преступное деяние.

Побочным результатом криминализации нарушений валютного законодательства становится то, что любые экспортеры и импортеры воспринимаются как потенциальные преступники и вынуждены доказывать свою невиновность.

Открытость экономики может быть использована и во благо, и во вред. Но следует ли из-за этого с подозрением относиться ко всем валютным операциям?

Возможный выход состоит в том, чтобы модифицировать ст. 193 и 193.1 УК РФ.

В ст. 193 УК РФ желательно сохранить составы, связанные с умышленным нарушением норм валютного законодательства, но вводить их в действие лишь на периоды временного восстановления жестких валютных ограничений – а именно, валютных ограничений на вывоз капитала. Когда забора нет – нельзя наказывать тех, кто обходит калитку.

Вопрос о ст. 193.1 УК РФ сложнее. Она не столько защищает отношения в валютной сфере, сколько осложняет жизнь лицам, совершающим другие преступления. Возможно, ее вообще не следует связывать с валютным законодательством. Но тогда предусмотренные ей деяния будут, по нашему мнению, поглощаться другими составами преступлений. Сохранение же самостоятельных составов, предусмотренных ст. 193.1 УК РФ, будет приводить к тем же негативным последствиям, которые отмечены выше.

Источник - Право.ру